отвечает общим композиционным устоям прежних веков, что с особой
наглядностью проявляется в ансамбле разворота.

И именно в контексте разворота сказываются противоречия классических
полей. Спустя пять столетий безраздельного господства в типографике
эта схема теряет былую актуальность и превращается в сильный признак
традиционного стиля, на практике свойственного более всего изданиям
беллетристики, трудам классиков и библиофильским томам.

Канон утрачивает значение в силу своей внутренней противоречивости
(о ней - в статье «Разворот») и по мере распространения иных
композиционных принципов. В подчеркнуто экономичных изданиях игра
с полями теряет всякий смысл. Прецизионная техника благоприятствует
экспериментам с рискованно узкими полями. Широкие большие форматы
и усложненные формы многокомпонентной верстки также не вяжутся
с каноном. Так или иначе, сегодня не всякое пособие, отстаивающее
классические поля, подтверждает их «основательность» собственной
типографической формой. Типограф конца XX века волен выбирать, где
сколько воздуха оставить у края. От этого, однако, пластическое значение
полей нисколько не снижается. Замечено - какими бы они ни были изначально,
после вторичной обрезки печатная вещь начинает казаться либо ущербной,
либо поневоле приобретшей иное стилистическое качество.

109

Политипаж

Картинка или виньетка, данная
в готовом виде как элемент наборной кассы (см. также Указующий перст).
В эпоху металлического набора политипаж представлял собой монолитную
гартовую или ксилографическую печатную форму, которая обычно занимала
место концовки, заставки или иллюстрации на титуле.

Ю.Я.Герчук, уделивший ему серьезное внимание, констатирует:
«Политипаж - старое изобретение. Он не намного моложе самой наборной
книги» (ив, си). Есть целый ряд свидетельств того, как одна и та же
иллюстрация кочевала из одной старинной книги в другую. Купля-продажа или
обмен отработанных иллюстрационных печатных форм были в порядке вещей.
Известны и случаи повторения одной и той же иллюстрации внутри одного
издания. Например, в обильно иллюстрированной Всемирной хронике, изданной
в Нюрнберге в 1493 Г°ДУ> один и тот же восьмикратно повторенный портрет
изображает разных исторических персонажей (см. также Верстка). Б.М.Кисин
видит в этих иллюстрациях, не претендующих на какое-либо портретное
сходство, «только условный намек, дополняемый воображением читателя.
Одновременно иллюстрация выполняет декоративные функции, великолепно
украшая страницу» (бі, с. 32).

Кроме того, иллюстрации играли важную символическую роль.
И, поскольку круг символов, восходящих к античной культуре, был довольно
определенным, шрифтолитейщики могли наряду с наборными шрифтами
и орнаментами поставлять своебразные типы-аллегории.

Политипажи стали нормой с XVIII века. Имея в виду русский ампир, Герчук
назвал первую треть XIX века «эпохой политипажей» в русском типографском
искусстве (и8).

В 1830-е годы наборная пинакотека стала разрастаться. «В лучших русских
типографиях 1810-1820-х годов (шедших нога в ногу с западными - В.К.)
обходились несколькими десятками политипажей» («в, с. 8д). Но уже в 1855 году,
по свидетельству А.Г.Шицгала, в образцах Ревильона «дано собрание
политипажей, порядковый номер которых доходит до 20оо» (и4, с. ыа).

Последний факт преподносился Шицгалом как признак «упадка стиля». Как
бы то ни было, теперь к высоким античным символам во множестве добавились
романтические и вполне обыденные сюжеты, годные в качестве конкретных
познавательных иллюстраций. «Итак, - пишет Герчук, - прежде чем развилась
в 40-х годах самостоятельная яркая русская школа иллюстраторов
и обслуживающих их работу ксилографов, наша книга получила необъятный
выбор готовых заграничных политипажей, буквально на все случаи

Иллюстрация

Концовка

Заставка

Титул

Указующий перст

Наборный орнамент

Металлический набор

Летрасет

Фотографический набор

Дигитальный набор

Наборный шрифт

Верстка

94

литературной жизни» (ігб, с. gì). Надо сказать, что не так просто разграничить
собственно политипажи и оригинальные иллюстрации, получившие повторное
хождение за пределами «своей» книги или типографии. Видимо, поэтому
в 40-60-х годах прошлого века «русская критика понимала и применяла его
(термин «политипаж» - В.К.) более широко, почти как синоним слова
«иллюстрация» (и8, с. и).

Феномен политипажа знаменует прямую причастность типографики
к картинной графике - то есть не только шрифтовой. В современных каталогах
«типов» для фотографического и дигитального набора присутствуют
и избранные политипажи различных исторических стилей. Вместе с тем можно
говорить о существовании вполне современных политипажей. Достаточно
вспомнить листы летрасета со всевозможными пиктограммами, стаффажными
фигурками, техническими символами или новейшие гарнитуры забавных
картиночек на все случаи жизни (thingbat fonts). Они отвечают нуждам
оперативной рекламы, архитектурного проектирования, «технического»
рисования. Политипажи нужны многим - профессиональным иллюстраторам,
дизайнерам, инженерам, детям и, наконец, просто людям, нуждающимся
в китче.

110

Участок страницы, в пределах которого
размещают все тексты и иллюстрации. Полоса задается конфигурацией
(обычно прямоугольной), размерами, положением на странице и, в сущности,
представляет собой самую крупную, если не единственную, ячейку сетки.
Полосу заполняют с той или иной плотностью и регулярностью, так что
внутри нее могут быть свои пробельные элементы - воздух, составляющий
неотъемлемую принадлежность текста. С этой оговоркой полосу можно
считать полезной площадью страницы - в отличие от окружающих ее полей.

Согласно другой трактовке, за полосу принимают прямоугольник,
образующий композиционное ядро страницы. Все, что находится за его
пределами, - колонэлементы, некоторые рубрики и примечания, мелкие
иллюстрации и части крупных, - все это считается элементами, проникшими
на поля, иначе говоря, маргиналиями. Столь жесткое композиционное
разграничение восходит к завершившейся эпохе жесткого металлического
набора. Вторая трактовка имеет особый смысл, когда компоновка разворота
близка к канонической (см. Разворот), поля внушительны и не перегружены
графическими включениями, блок основного текста монолитен (и, значит,
при многоколонной верстке он выглядит именно как целостная фигура,
разрезанная на колонки).

По первой трактовке - все наоборот: несколько вполне автономных
колонок образуют полосу. Полоса - вторичное, колонка - первичное понятие.
Перестановка акцентов имеет отнюдь не только теоретическое значение.
В современной полиграфии вместо металла занята память компьютера,
фотопленка, офсетная печатная форма. Достижимы сколь угодно сложные,
свободные и прецизионные построения (см. также Поле, Обрез). В этих
условиях полезная площадь страницы стремится к максимуму. Полоса
«размыкается» и тем самым теряет смысл композиционного ядра.

Такова тенденция. Она не препятствует сосуществованию в современной
типографике разных решений: экономичных и роскошных, элементарных
и хитроумных, жестких и свободных. Поэтому нужны обе трактовки полосы,
как нейтральная, так и ориентированная на традицию. Прибегать к ним можно,
полностью полагаясь на контекст.

Полоса

Страница

Поле

Маргиналии

Сетка

Обрез

Разворот

Колонка

Многоколонная верстка

Воздух

Колонэлементы

Рубрика

Иллюстрация

Металлический набор

in

Поперечная верстка

Верстка параллельно корешку кодекса
или вертикальному сгибу буклета. К ней подошел бы и термин «продольная»:
поперек горизонтальных строк, но вдоль шарнира книжного листа. Иногда
элемент поперечной верстки называют лежачим или поставленным набок.

Верстка

Косая строка

Акциденция

Развертка текста

95