предложен сухой текст общей молитвы. Довольный вос¬
питатель ослабляет внимание, и тут происходит следую¬
щее. те ученики, для кого хорошо выработанный почерк
успел стать необходимостью и предметом тайной гордос¬
ти, отправляются дальше, к затейливым вершинам кал¬
лиграфии2. «Ленивые» же ученики, вполне довольные
своим мало выработанным почерком, с облегчением ос¬
танавливаются на достигнутом, пополняя ряды пишущих
лукавым БШ. А иной из них (назовем его X), не огляды¬
ваясь на своих тщеславных и лучше экипированных спут¬
ников, и вовсе начинает двигаться назад, в сторону БШ
девственного. Созданный быть неграмотным, он годами
мучился и притворялся, находясь в положении левши,
третируемого занудой-учителем (такое вынужденное при¬
творство академик Павлов называл «торможением и вре¬
менным угасанием старых стереотипов»). При первой же
возможности X припоминает незабвенные первые опыты
(«помнят руки-то») и по дороге к исходной точке быстро
теряет ненужные навыки, присоединяясь к тем, кто даже/
еще не пытался идти дальше. Вот два образца, выпол¬
ненных девственным шрифтом: одна надпись сделана
взрослым анонимом, закончившим как минимум восемь
классов средней школы, другую изготовил спровоциро¬
ванный автором шестилетний ребенок, не умеющий пи¬
сать прописи (илл. 3 и 4). Угадай, читатель — где кто?

Девственный шрифт — самое интересное, чистое и не¬
защищенное направление БШ. Чем же он так хорош? Ведь
даже сами пишущие часто недовольны результатом своих
трудов: бедно, некрасиво. Не забывай, читатель, что наш
X творит на русском языке, сражаясь один на один с опас¬
ным противником — русским алфавитом. О, счастлив¬

12

цы получившие в наследство изящный и пластичный ла¬
тинский алфавит, ведущий с пишущим бесконечные зав¬
лекательные игры! Вам неведома прекрасная топорность
кириллицы, ее ОБШИРНЫЕ ЧАЩИ и ЦАРАПАЮЩИЕ
ШИПЫ! Русские буквы, кажется, созданы для трениров¬
ки христианского смирения: скупые движения корявой
рабочей руки, согретой дыханием на морозе, — вот рису¬
нок нашей азбуки (илл. 10—12).

Беспечный европеец, посвистывая, скользит по изум¬
рудному изгибу S, птичкой выпархивает из клетки Q,
одним росчерком придает вялому С военную выправку G.

Как весело импровизировать в латинице — у нас же
лоб всегда в крови! Одна сомнительная радость, что у нас
«ЖЭ — похоже на жука». Может, это и впрямь, в рус¬
ском духе — с великим трудом влезть на вершину А,
чтобы, себя не помня, скатиться вниз. Европеец же,
не тратя сил даром, с разгона преодолевает свои V и U

(илл. 59—60).

Неужели и дальше терпеть произвол всех этих д, ч,
Б, Я, не говоря УЖ о Ц? ЧТОБЫ ВЫЖИТЬ, здесь порой
недостаточного одного героизма — приходится идти на
хитрость Существует множество способов, как пройти
невредимо сквозь густой лес, ВЫРАСТАЮЩИЙ из рус¬
ского алфавита как из сказочного гребешка, брошенного
за спину. Пока наивные пуритане прут себе напролом
с топором в руках, лукавые хитрецы находят тайные тро¬
пы, огибают болота и ловушки, перекидывают мосты через
пропасти, а иной выскочка возьмет и перелетит непрохо¬
димое место, ЖУЖЖА иностранным мотором. И наш X
нет-нет да и слукавит, недаром он в свое время сделал
несколько шагов в сторону вершин чистописания. Чуть

13