Юрий Молодковец. Рождество

Рождество

Слова Юрия Молодковца и Василия Успенского, фотографии Юрия Молодковца

Эта история началась 17 лет назад. 4 ноября
1989 года я пришел на задний двор роддома № 13,
чтобы увидеть Олю и только что народившегося
Филипка. Я оказался в удивительном месте. Весь
асфальт и бетонный забор были расписаны слова¬
ми радости, благодарности и любви...

За забором была (и есть) воинская часть, дальше,
наверное, какие-нибудь учреждения с длинными
коридорами, заводские корпуса со станками и меха¬
низмами и прочие территории взрослой жизни,
заканчивающиеся, естественно, полями кладбища.
А здесь — уголок, даже не детства, а некоего начала
жизни, в котором нет еще боли (она внутри роддома
и за забором). Территория счастья...

Автор

«Свято место пусто не бывает». Эта русская послови¬
ца выражает одну из очень важных особенностей тра¬
диционного мировосприятия, укорененного в народ¬
ной культуре и, хоть и в сильно редуцированном виде,
дошедшего до наших дней. Речь идет об ощущении нео¬
днородности пространства, его четкого иерархическо¬
го деления на высшее и низшее, сакральное и обыден¬
ное, Божественное и человеческое. Нам, воспитанным
на довольно абстрактной ньютоновской концепции
«Абсолютного пространства» — однородного, беско¬
нечного и неподвижного, — сложно понять человека,
для которого переход из одного помещения в другое
подобен пересечению государственной границы, для
которого восточная стена — совсем не то, что запад¬
ная, а арочный проем имеет совершенно иное значе¬
ние, нежели прямоугольный. Сегодня, быть может,
лишь в храмах мы можем ощутить подобную неодно¬
родность — нарастающую сакральность пространств
от притвора — к алтарю.

С этими представлениями связаны такие разные
исторические явления, как палимпсесты в палеоли¬
тических пещерах (разновременные напластования
наскальных изображений, по одной из версий, свя¬

занные с обрядовой магией), практика поновления
икон (вместо написания их на новых досках, тем
более что новое изображение подчас имело даже I
другой сюжет), старинные граффити (процарапан- j
ные надписи) на стенах древнерусских церквей.

В этот ряд хочется поставить и представленные на
фотографиях Юрия Молодковца надписи, сделанные
счастливыми отцами на бетонном заборе, располо¬
женном на заднем дворе петербургского роддома.
Это небольшое замкнутое пространство преврати- ]
лось для них в особую территорию, бесконечно отлич¬
ную от тысяч других петербургских дворов. Сделан¬
ные ими надписи имеют в первую очередь «практике-
скую» функцию —донести до молодых мам чувство
радости, благодарности и сопереживания. Однако
в бесконечном повторении перекрывающих друг
друга незатейливых фраз, сделанных руками многих
поколений отцов, видится отголосок описанной выше
традиции, освящающей это место, и превращающий
унылый бетон в удивительную «стену жизни».

Эти надписи разительно отличаются от внешне
близких им произведений современного искусства
граффити, для которого любая поверхность — будь то
Александровская колонна или стена ближайшей
подворотни — всего лишь фон, tabula rasa, лишенная
какой-либо идеологической перспективы. По этой
причине старение, да и вообще любое действие вре¬
мени, губительно для этих сиюминутных созданий.

Напротив, в «стенописи», запечатленной Молод-
ковцом, изначально лишенной какой-либо художе¬
ственной интенции, но связанной с традицией, а зна¬
чит, естественной и органичной, функцию художника
берет на себя сама природа. Благодаря ее неутоми¬
мому труду старые слова и следы многократных
покрасок сливаются в единый, необыкновенно
живописный фон для свежей надписи, еще яркой,
броской и полной жизни, но уже готовой уступить
место новым, а самой отойти на второй план, стать
частью этого бесконечно творимого произведения.

68