ф
(§)бразцы Щрифшовъ Yiirtorp. у. (?,. ^амашша,
MocRsa, ^araHRa, ^еменовсаая ул., с. д.
t~&ísr
4—8.
De Bouquillon je vais chanter la fête; je creuse dans ma tête, mais je me
sens trop bête pour célébrer la fête de Bouquillon.
6—10.
Однажды бодро поскакалъ онъ на конѣ по карусели, и тутъ себя онъ
показалъ—всѣмъ тѣмъ, кто на него смотрѣли. Ни отъ кого не трепеталъ,
а къ трусости не зналъ и слѣду; и вѣчно тѣхъ онъ побѣждалъ — надъ
кѣмъ одерживала, побѣду. Онъ живъ еще и проживетъ на свѣтѣ, сколько
самъ разсудитъ, когда жъ, друзья, Максимъ умретъ—тогда онъ, вѣрно,
жить не будетъ. — Засни, дитя! спи, ангелъ мой! мнѣ душу рветъ твое
стенанье! ужель страдать и надъ тобой? Ахъ! тяжко и одно страданье!
Когда отецъ твой обольстилъ меня любви своей мечтою, какъ ты, плѣнялъ
онъ красотою, какъ ты, онъ простъ, невиненъ былъ! ввѣрялось сердце безъ
защиты—но онъ невѣренъ, мы забыты.
5—10 со шпонами.
Когда покинетъ легкій сонъ, утѣшь меня улыбкой милой; увы! такой-же
сладкой силой повелѣвалъ душѣ и онъ. Но сколь онъ зналъ, къ моей
напасти, что все покорно его власти. Мое онъ онъ сердце распалилъ, чтобы
сразить его измѣной; почто жъ своею перемѣной онъ и его не нзмѣнилъ?
Моя тоска неутомима; люблю, хотя и нелюбима. Его краса въ твоихъ чер-
тахъ; открытый впдъ, живые взоры; его услышу разговоры я скоро на
твоихъ устахъ! но ахъ! красой очарователь, мой сынъ, не будь какъ онъ пре¬
датель. Въ слезахъ у люльки я твоей, а ты съ улыбкой почиваешь, о, дай
Творецъ, да не узнаешь печаль, подобную моей. Отъ милыхъ горе нестер¬
пимо! Да пройдетъ страшный жребій мимо. Навѣкъ для насъ пустыня свѣтъ!
къ надеждѣ намъ пути закрыты! когда единственнымъ забыты, намъ сердца
здѣсь родного нѣтъ! Не намъ веселіе земное, во всей природѣ мы лишь
двое. Засни, дитя! спи, ангелъ мой! мнѣ душу рветъ твое стенанье! ужель
страдать и надъ тобой? Ахъ! тяжко и одно страданье! Пойдсмъ, мой сынъ,
путемъ однимъ, двѣ жертвы рока злополучны, 0, будемъ въ мірѣ не раз-
лучны! страданье сноснѣе двоимъ! Я нѣжныхъ лѣтъ твопхъ хранитель!
Ты мнѣ на старость утѣшитель.