243.

Д. Грин. Письмо
Бумага, гуашь,
тушь, ширококо¬
нечное птичье
перо

Many thanks for the occeUentÌM dtsíanüt
QClií¡ri$.Jtr i* btauäjutty dontljiótv,

a question ■ 'Jíotv did yon do ¿t'î
Suttlf; it way donc bCuhtty Cadger &=>

_:ut-m€rbiût&
zSl UturmnvJ^aui^rrCìiV dat&L-Zét/i, ¿tont,
ofatOypur^nciuCandbb) opens tíf€ centina

CWonday. ZTfoo tfumthe epeptcfr
tucmttr-tùbe ready tomcrrctv i&ftfi 3

trutta he will be

senauyuxmt one.ntfi's^ endet

Уl in JsJ.y. to ftc cfa cxfu^Ctf

my mank$ am¿,
besrwistus

vs. o»crrouí>ie и/нА. я, ¡tirpsé-^ . /
¿fuill ¡s 4ие~іішіі*ісу fu sf#-Htri*&s'.

y-y'te

века сказано, что ручку надо держать не крепко, а уверенно и свободно,
как живую птицу, которую и выпустить боятся, и причинить боль не
желают. Эффектно сказано, но настораживает слово «боятся». Оно
указывает на закрепощенность. Мастер держит «птицу» легко и уве¬
ренно, без робости, будто с ней в руке и родился.

2. Повседневный почерк. предполагает связывание букв в словах,
но это не означает, что все знаки должны быть соединены. Отрывы
инструмента от бумаги облегчают движение руки по горизонтали,
уменьшают усталость, способствуют удобочитаемости письма.

3. Одно из условий четкого и разборчивого почерка — сохранение
оптимальной скорости письма.

Рабочий почерк — индивидуальное творчество, и здесь правомерны
любые эксперименты. Большинство шрифтовых нововведений, давно
известно, рождалось под перьями рядовых клерков. Официальная кал¬
лиграфия консервативна — соблюдает точную форму, правила и приемы
выполнения каждой буквы. Это достаточно медленное и трудоемкое
ремесло. В обычном же почерке скорость всегда была желанным ка¬
чеством, и случайные находки (взять хотя бы выносные элементы)
стали достоянием не только рукописного, но и типографского шрифта.

Увлечение буквотворчеством существует и сейчас. Пишут, напри¬
мер, вместо «Я» или «3» нечто, напоминающее «S» латинское, «V» —
вместо «Ж» и т. д.

После реформы 1918 года в русском алфавите из трех знаков,
соответствующих звуку «и» («/», «и», «у»), остался — «и» как наиболее
часто по старым нормам орфографии употреблявшийся. Русский и
болгарский, единственные из алфавитов, построенных на греческой и
латинской графических основах, лишились буквы «/». Возможно, мы
поступили не лучшим образом, отказавшись от своеобразного «недели¬
мого кирпичика», входящего в состав подавляющего числа букв алфа¬
вита.

Альбрехт Дюрер: «Я возьму себе в качестве первой буквы «і» по
той причине, что из нее могут быть сделаны почти все буквы...».

Применение «/» вместо «и» могло бы благотворно сказаться на
удобочитаемости нашего повседневного письма, где из «и», «m», «л» и
элементов других букв образуются своеобразные «частоколы», услож¬
няющие узнавание отдельных знаков и затрудняющие чтение. Это вы¬
нуждает прибегать к специальным опознавательным знакам (надстроч¬
ные или подстрочные черточки). Они помогают отличить «m» от «ш».

Проблема «и десятиричной» («/'») не нова, и вернуть ее в «штат»
русского алфавита заманчиво. Писатель Лев Успенский до сих пор, по
его собственному признанию, испытывает искушение расписаться через
«/». Такова сила привычки к хорошей букве. Правда, появление един-

237