монотип

плотный

Кегль 10.

Она слушала и печально качала головой, чувствуя что-то новое, неведомое
ей, скорбное и радостное,—оно мягко ласкало ее наболевшее сердце. Такие речи
о себе, о своей жизни она слышала впервые, и они будили в ней давно уснув¬
шие, неясные думы, тихо раздували угасшие чувства смутного недовольства
жизнью,—думы и чувства дальней молодости. Она говорила о жизни с подругами,
говорила подолгу, обо всем, но все—и она сама—только жаловались, никто не
об’яснял,—почему жизнь так тяжела и трудна. А вот теперь перед нею сидит
ее сын, и то, что говорят его глаза, лицо, слова—все это задевает за сердце, напол-

АБВГДЕЖЗИКЛМНОПРСТУФХЦЧШЩЬЫЭЮЯЙ АБВГДЕЖЗИКЛМНОПРСТУ

:;!? — §*) № 1 2 3 4 5 6 7 8 9 О

Кегль 10 на шпон.

Она слушала и печально качала головой, чувствуя что-то новое, неведомое
ей, скорбное и радостное,—оно мягко ласкало ее наболевшее сердце. Такие речи
о себе, о своей жизни она слышала впервые, и они будили в ней давно уснув¬
шие, неясные думы, тихо раздували угасшие чувства смутного недовольства
жизнью,—думы и чувства дальней молодости. Она говорила о жизни с подругами,
говорила подолгу, обо всем, но все—и она сама—только жаловались, никто не
об’яснял,—почему жизнь так тяжела и трудна. А вот теперь перед нею сидит
ее сын, и то, что говорят его глаза, лицо, слова—все это задевает за сердце, напол¬
няя его чувством гордости за сына, который верно понял жизнь своей, матери,
говорит ей о ее страданиях, жалеет ее.

ГРОТЕСК
Кегль 10.

Она слушала и печально качала головой, чувствуя что-то новое, неведомое ей,
скорбное и радостное,—оно мягко ласкало ее наболевшее сердце. Такие речи
о себе, о своей жизни она слышала впервые, и они будили в ней давно уснувшие,
неясные думы, тихо раздували угасшие чувства смутного недовольства жизнью,—
думы и чувства дальней молодости. Она говорила о жизни с подругами, говорила
подолгу, обо всем, но все—и она сама—только жаловались, никто не об’яснял,—
почему жизнь так тяжела и трудна. А вот теперь перед нею сидит ее сын, и то,

АБВГДЕЖЗИКЛМНОПРСТУФХЦЧШЩЬЫЭЮЯЙ АБВГДЕЖЗИКЛМНОПРСТУФ

№ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 О

80

МОНОТИП

АЛЬБИОН СВЕТЛЫЙ

Кегль 6.

Она слушала п печально качала головой, чувствуя что-то новое, неведомое ей, скорбное
и радостное,—оно мягко ласкало ее наболевшее сердце. Такие речи о себе, о своей жизни
она слышала впервые, и они будили в ней давно уснувшие, неясные думы, тихо раздували
угасшие чувства смутного недовольства жизнью,—думы и чувства дальней молодости. Она
говорила о жизни с подругами, говорила подолгу, обо всем, но все—и она сама—только
жаловались, никто не об’яснял,—почему жизнь так тяжела и трудпа. А вот теперь перед
нею сидит ее сын, и то, что говорят его глаза, лицо, слова—все это задевает ва сердце, на¬
полняя его чувством гордости за сына, который верно понял жизнь своей матери, говорит
ей о ее страданиях, жалеет ее.

АБВГДЕЖЗИКЛМНОПРСТУФХЦЧШЩЬЫЭЮЯП АБВГДЕЖЗИКЛМНОПРСТУФХЦЧШЩЬ

№ 1234567890

Кегль 6 на шпон.

Она слушала и печально качала головой, чувствуя что-то новое, певедомое ей, скорбпое
и радостное,—оно мягко ласкало ее наболевшее сердце. Такие речи о себе, о своей жизни
она слышала впервые, и они будили в ней давно уснувшие, неясные думы, тихо раздували
угасшие чувства смутного недовольства жизнью,—думы и чувства дальней молодости. Она
говорила о жизни с подругами, говорила подолгу, обо всем, но все—и она сама—только
жаловались, никто не об’яснял,—почему жизнь так тяжела и трудна. А вот теперь перед
нею сидит ее сын, и то, что говорят его глаза, лицо, слова—все это задевает за сердце, на¬
полняя его чувством гордости за сына, который верно понял жизнь своей матери, говорит
ей о ее страдапиях, жалеет ее.

АЛЬБИОН ПОЛУЖИРНЫЙ

Кегль 6.

Она слушала и печально качала головой, чувствуя что-то новое, неведомое ей, скорбное
и радостное,—оно мягко ласкало ее наболевшее сердце. Такие речи о себе, о своей жизпп
она слышала впервые, и они будили в ней давно уснувшие, неясные думы, тихо раздували
угасшие чувства смутного недовольства жизнью,—думы и чувства дальней молодости. Она
говорила о жизни с подругами, говорила подолгу, обо всем, по все—и она сама—только жало¬
вались, никто не об’яснял,—почему жизнь так тяжела и трудна. А вот теперь перед нею сидит
ее сын, и то, что говорят его глаза, лицо, слова—все это задевает за сердце, наполняя его чув¬
ством гордости за сыпа, который верно понял жизнь своей матери, говорит ей о ее страданиях,
жалеет ее.

АБВГДЕЖЗИКЛМНОПРСТУФХЦЧШЩЬЫЭЮЯЙ АБВГДЕЖЗИКЛМИОПРСТУФХЦЧППЦЬЫЭ

— §*) № 1234567800

АЛЬБИОН КУРСИВ

Кегль 6.

Она слушала и печально качала головой, чувству я что-то новое, неведомое ей, скорбное
и радостное,—оно мягко ласкало ее наболевшее сердце. Такие речи о себе, о своей жизни она
слышала вперте, и они будили в ней давно уснувшие, неясные думы, тихо раздували угасшие
чувства смутного недовольства жизнью,—думы и чувства дальней молодости. Она говорила
о жизни с подругами, говорила подолгу, обо всем, но все—и она сама—только жаловались, никто
не об’яснял—почему жизнь так тяжела и трудна. А вот теперь перед нею сидит ее сын,
и то, что говорят его глаза, лицо, слова—все это задевает за сердце, наполняя его чувством гор¬
дости за сына, который верно понял жизнь своей матери, говорит ей о ее страданиях, жа¬

леет ее.

АБВГДЕЖЗИКЛМНОПРСТУФХЦЧШЩЬЫЭЮЯЙ АБВГДЕЖЗИКЛМНОПРСТУФХЦЧШЩ

— § *; №1234567890

81